Showing results by narrator "Дмитрий Стрелков" in All Categories

Стэнли Туччи вырос в италоамериканской семье, которая уделяла огромное внимание еде и каждый вечер собиралась за кухонным столом. В этой книге он не только делится самыми разными рецептами, но и рассказывает связанные с ними удивительные истории. Вкус — это размышления о жизни и еде, перемежаемые рассказами актера о детстве в США и нынешней жизни в Британии; о работе над фильмами "Большая ночь", "Джули и Джулия" и документальным сериалом "В поисках Италии"; о любви, семье и заботе о детях.

Ханс Фаллада (псевдоним Рудольфа Дитцена, 1893–1947) входит в когорту европейских классиков ХХ века. Его романы представляют собой точный диагноз состояния немецкого общества на разных исторических этапах. ...1940-й год. Германские войска триумфально входят в Париж. Простые немцы ликуют в унисон с верхушкой Рейха, предвкушая скорый разгром Англии и установление германского мирового господства. В такой атмосфере бросить вызов режиму может или герой, или безумец. Или тот, кому нечего терять. Получив похоронку на единственного сына, столяр Отто Квангель объявляет нацизму войну.

Послевоенная Германия, Берлин. Первые месяцы жизни города после поражения страны во Второй мировой войне. Нищий быт в разрушенном городе. Немцами владеет сложный комплекс чувств: национальное унижение, стыд и раскаяние за совершенные преступления, страх наказания, кошмарное ощущение себя объектом всеобщей ненависти... И в то же время любовь к своей сбившейся с пути стране, этому "больному сердцу Европы". Герой Фаллады лично не повинен в военных преступлениях, но чувствует свою вину за слабость и безволие всей нации.

Сергей Петрушин работает психологом-консультантом уже более 30 лет. Он пришел к выводу, что ключевые проблемы в жизни современного человека являются следствием отсутствия любви к себе: самокритичности, самоунижения, равнодушия к себе, а иногда и аутоагрессии. Даже действующий Уголовный кодекс оказывается более гуманным, чем внутренний суд, по которому судят себя некоторые люди. Жесткость, критичность, оценочность настолько глубоко проникли в нас, что даже стали поводом для странной гордости за учиняемое насилие над собой.